Новый Экономический Пояс Шелкового Пути

Ключевые слова: Новый экономический пояс Шелкового пути, Евразийский Экономический Союз (ЕАЭС), геоэкономика, геополитика, буферная зона, геополитические острова, транспортный коридор, геополитический порядок, Европейский Союз (ЕС.)

Аннотация: В статье рассматриваются современные условия и возможные последствия влияния Нового экономического пояса Шелкового пути (НЭПШП) на геоэкономическое, транспортно-логистическое и социально-экономическое развитие Казахстана и других стран. Раскрываются ключевые интересы ведущих геополитических держав в Центральной Азии и сопредельных регионах. Проводится оценка экономических и геополитических рисков. Выделяются геоэкономические индикаторы, обеспечивающие высокие показатели динамики казахстанской экономики и стран трассы НЭПШП.

Целью исследования является оценка экономических и геоэкономических последствий в условиях геополитических трансформаций в мире, с акцентуацией внимания на Казахстан и Россию и разработка различных сценариев сотрудничества, включающих устранение противоречий между геоэкономическими и геополитическими составляющими, на основе функционирования НЭПШП.

Методы исследования. В качестве методологической основы исследований использована системная парадигма. Интерпретация фундаментальных положений теории систем в контексте пространственного развития территорий представлена на основе работ российских, казахстанских и зарубежных ученых, с применением методов системного, сравнительно-географического, статистического и картографического анализа. На уровне регионов трассы анализируется баланс позитивных и негативных факторов торгово-экономических связей, как инструментов обеспечения их устойчивости.

Основные выводы. Основная функция НЭПШП заключается в стимулировании процессов экономической интеграции между странами и регионами трассы, на основе совершенствовании структуры и содержания транспортно-логистических коммуникаций в сочетании с усилением территориального разделения труда, что формирует принципиально новые системы пространственной организации территорий и укрепления взаимодействия между странами Восточного полушария.

В последнее 7-8 лет экономико-географический статус РК меняется в сторону укрепления транзитного потенциала страны. С учетом текущей геополитической ситуации Казахстан становится важнейшим сухопутным коридором между Азией и Европой, а в будущем есть возможность стать транспортно-транзитным узлом мирового значения.

Введение

Новый Экономический Пояс Шелкового Пути в современной Евразии и в Восточной полушарии в целом позиционируется как транспортно-логистическое образование, не имеющее прецедента в мировой экономике. Он способен не только усилить мирохозяйственные связи, но и переформатировать процессы международного территориального разделения труда в мировой экономике и оказать влияние на пространственную организацию территории регионов и отдельных стран. Новый Экономический пояс Шелкового пути возник как четырехугольник конкуренции и сотрудничества между Китаем, Россией, США и Европой [1]. НЭПШП объединив более 50 стран с населением более 3,5 млрд. человек и концентрируя около 2 % грузооборота, от общего итога Шелкового пути, включая морской, выступает основой экономической интеграции, прежде всего, в Центральной Азии и превращает Казахстан в ведущего организатора транзитных перевозок между континентами и странами. Безусловно, НЭПШП, прежде всего, отражает геоэкономические интересы Китая, но вместе с тем создает возможности странам, расположенным вдоль трассы НЭПШП, интегрироваться в мировую экономику и встраиваться в мировые технологические цепи. Классический поезд Китай-Европа (CEB) — это контейнерные поезда транзитных железнодорожных перевозок по маршруту Китай – Европа – Китай дал возможность обеспечить бесперебойную торговлю импортными и экспортными товарами между Китаем и Европой. К концу 2022 года общее количество поездов класса Китай-Европа превысило 50 000, перевезено более 4,55 млн. TEUs товаров на сумму 240 млрд. долларов США, достигнуто 180 городов в 23 европейских странах, что вносит положительный вклад в высококачественное развитие «Одного пояса, одного пути» [2].

Научный вклад заключается в том, что нами разработаны собственные подходы по роли НЭПШП, которые в отличие от предыдущих исследований, акцентирующих внимание на стратегиях, концепциях, значении торгово-экономических связей между Европой и Китаем основное внимание уделяют проблемам пространственного развития, в сочетании с процессами международного территориального разделения труда стран, расположенных вдоль трассы НЭПШП. Подходы и методы, которыми другие авторы объясняют степень влияния потенциальных полюсов многополярного мира, названных им неоимпериями [3], безусловно, могут сыграть позитивную роль в структуре транспортно-логистических связей. Неоимперии обладают мощным силовым механизмом, стремящихся к расширению сфер своего воздействия. Мы же отвечаем на вопрос, каким образом буферные зоны и геополитические острова, возможно, трансформировать в индикаторы их собственного развития. В этом состоит отличие наших подходов от предыдущих. [3], Борясь с конкурентами, неоимперии стремятся играть роль «полюсов» в мировом геополитическом порядке, а буферные зоны и геополитические острова в этом многообразии способны усилить взаимозависимости между странами различного ранга в соответствии с их стратегическими устремлениями.

Результаты исследования могут быть использованы при решении транспортно-логистических задач, анализе процессов международного разделения труда, пространственной организации территории отдельных стран и регионов. Рекомендуется государственным служащим различного уровня, предпринимателям и бизнесменам, а также научным работникам и преподавателям, изучающим экономическую географию, регионоведение, региональную экономику и градостроительство.

1. Результаты исследования. В результате проведенного исследования установлено, что Новый Экономический пояс Шелкового пути в своей пространственной схеме делает больший акцент на международном разделении труда, его дальнейшей эволюции и управлении. НЭПШП отражает не только динамику мирохозяйственных связей, но и динамику мировой экономики. Правомерно, трансформацию экономики РК рассматривать через призму ведущих экономик мира. По данным МВФ, Казахстан входит в группу успешных стран с переходной экономикой с номинальным валовым внутренним продуктом в 181.7 млрд. долл. США и ВВП на душу населения в размере 9812 долларов США в 2019 году [4].

Как видно из данных на рисунке 1, экономики Китая и США продолжали расти в течение последних двух десятилетий, и хотя экономика США пережила небольшой спад после экономического кризиса 2008 года, это не повлияло на общую тенденцию ее роста. С другой стороны, экономика Китая продолжает расти относительно высокими темпами на протяжении двух десятилетий и является второй по величине экономикой в мире после США. На протяжении этих 20 лет развития российская экономика прошла через процесс бум — медленный рост — стагнация. 2000-2008 годы: быстрый экономический рост, 2008-2020 годы: экономические подъемы и спады, Россия пострадала от кризиса 2008 года. Задача российской экономики 20 лет спустя добиться качественных изменений после количественного прорыва. Экономический рост Казахстана является самым большим экономическим достижением Казахстана с момента обретения независимости. В 2000 году валовой внутренний продукт составлял всего 18,3 млрд. долларов США, а в 2019 году он достиг 181,7 млрд. долларов США, увеличившись почти в десять раз. Вместе с тем нами установлено, что этот рост не сопровождался экономическим развитием.

Из рисунка 2 видно, что ВВП на душу населения в США намного выше, чем в Китае, России, Казахстане и в среднем по миру. С другой стороны, ВВП на душу населения в Китае всегда был ниже среднего мирового уровня и в настоящее время составляет всего 10 126 долларов США (средний мировой показатель — 10 500 долларов США). ВВП на душу населения в Российской Федерации достигнет 10 126 долларов США в 2020 году, снизившись с 11 497 долларов США в 2019 году. Наибольшее значение за последние два десятилетия составило 15 974 доллара США в 2013 году, а наименьшее 1 771 доллар США в 2000 году. ВВП на душу населения в Казахстане достигнет 9 130 долларов США в 2020 году по сравнению с 9 812 долларами США в 2019 году. Наибольшее значение за последние два десятилетия было зафиксировано в 2013 году 13 890 долларов США, а наименьшее — в 2000 году 1 229 долларов США. (Международный валютный фонд).

Из приведенных ниже данных (Рисунок 3) видно, что с 2000 по 2020 год темпы роста мировой экономики в целом оставались на уровне около 2%, снизившись лишь до -2,56% в 2008 году после экономического кризиса, а затем вернувшись к первоначальному уровню. Темпы экономического роста в США повторяют аналогичную картину для мировой экономики, падая до минимума в -2,54% в 2008 году, а затем снова снижаясь до отрицательного роста в -3,49% в 2020 году из-за пандемии. За эти два десятилетия китайская экономика значительно выросла, причем с 2000 по 2008 год наблюдалась тенденция к росту, достигнув пика в 14,23% в 2007 году. После этого наметилась тенденция к снижению, но темпы роста всегда были положительными. В период с 2000 по 2008 год российская экономика развивалась высокими темпами, и его ежегодный рост составлял 7%. Так, к 2007 году валовой внутренний продукт (ВВП) России достиг 1,3 триллиона долларов США, увеличившись на 94% по сравнению с началом правления Путина.

При этом его доля в мировой экономике выросла с 2% до 4%. Доходы на душу населения удвоились, что позволило более половины бедного населения вывести из нищеты. Внешний долг был выплачен досрочно, а баланс внешнего долга составлял всего 5% от ВВП в 2007 году. В период с 2008 по 2020 год Россия пострадала от финансового кризиса 2008 года, экономического кризиса 2014 года и нынешнего экономического кризиса, вызванного новой эпидемией. В 2008 году произошло резкое изменение международной экономической ситуации. после вступления Владимира Путина в должность премьер-министра. В 2020 году пандемия снова ударила по российской экономике, и темпы роста составили -2,95% (Рисунок 3). Темпы экономического роста в Казахстане достигли пика в 13,5% в 2001 году и оставались положительными до 2019 года, когда из-за пандемии в 2020 году рост стал отрицательным и составил -2,6%.

Если раньше инфляция охватывала экономику одной или нескольких стран, то теперь рост цен носит не локальный, а всеобщий, мировой характер. Кроме того, современная инфляция находится под воздействием не только денежных, но и неденежных факторов (Рисунок 3). Современная инфляция носит не эпизодический, а непрерывный, хронический характер. Уровень инфляции относительно стабилен во всем мире, в США и Китае, как видно из данных с 2000 по 2020 год. В целом, инфляция в России и Казахстане выше, чем в среднем по миру, а также выше, чем инфляция в США и Китае, и выросла в условиях двух экономических кризисов 2008 и 2015 годов соответственно (Рисунок 4).

Год	Казахстанские данные	Китайские данные	Разница между данными
2001	646,7	960,7	-314,0
2002	1 018,7	1 354,6	-336,0
2003	1 653,1	1 720,0	-66,9
2004	1 966,9	2 286,3	-319,4
2005	2 422,5	2 909,4	-486,8
2006	3 592,5	3 607,3	-14,8
2007	5 635,9	6 431,9	-796,0
2008	7 676,6	7 727,8	-51,2
2009	5 888,6	6 255,6	-367,0
2010	10 122,1	11 108,6	-986,5
2011	16 291,5	15 349,9	941,6
2012	16 484,4	14 675,4	1 809,0
2013	14 373,7	16 050,8	-1 677,1
2014	9 799,4	9 741,8	57,6
2015	5 480,1	5 848,9	-368,8
2016	4 214,9	4 805,1	-590,2
2017	5 777,7	6 378,7	-601,0

Вместе с тем данные по экспорту из Казахстана в Китай по данным, как казахстанских, так и китайских источников значительно разнятся.

Максимальная разница между данными таможенных ведомств составляет 1,8 миллиарда долларов в абсолютном выражении и примерно 50%. Но в последние годы разница составляет 10%, что вполне укладывается в разницу методологий. Так что можно считать, что последние годы, данные по экспорту, примерно совпадают. Однако надо заметить, что постоянный рост казахстанского экспорта в Китай закончился в 2011 году, затем в течении двух лет оставался стабильным, но затем стал сокращаться. Скорее всего, этот тренд прекратился в 2018 году, но в любом случае до пиковых значений экспорту в Китай далеко. И дело, видимо, уже не в ценах, а именно в падении цен и объемов, что гораздо хуже [7]. То же самое можно сказать про импорт. Разница между казахстанскими и китайскими данными весьма существенна — китайские цифры в 2−2,5 раза больше казахстанских показателей.

Год	Казахстанские данные	Китайские данные	Разница между данными
2001	172,0	327,7	-155,7
2003	523,7	1 571,9	-1 048,2
2005	1 251,8	3 896,8	-2 644,9
2007	3 507,3	7 445,9	-3 938,6
2009	3 569,5	7 748,2	-4 178,6
2011	5 021,1	9 566,5	-4 545,4
2013	8 364,5	12 545,1	-4 180,7
2015	5 087,8	8 441,2	-3 353,4
2016	3 665,7	8 292,3	-4 626,7
2017	4 692,2	11 564,4	-6 872,2

При этом виден интересный феномен — в 2011 году на Хоргосе были произведены массовые аресты группы контрабандистов, что стало наиболее крупным делом о контрабанде в Казахстане за всё время. И тут же наблюдается падение в 2011—2013 году разницы между китайскими и казахстанскими данными по импорту. То есть жесткие репрессивные меры дали эффект в 1−2 миллиарда долларов ежегодно. Потом, правда, ситуация снова ухудшилась, но тем не менее видна эффективность антикоррупционных мер. Анализ торгового баланса по товарам между Казахстаном и Китаем показал следующее. По казахстанским данным, все 17 лет у Казахстана было положительное сальдо в торговле с Китаем, правда, последние годы сокращающееся. Максимального значения оно достигало в 2011 году. По китайским данным, из 17 лет 8 были для Казахстана с положительным балансом, а 9 лет с отрицательным. При этом в 2017 году отрицательный баланс достиг максимума — минус 5,2 миллиардов долларов, что говорит о большом дисбалансе.

Год	Казахстанские данные	Китайские данные
2001	474,7	632,9
2003	1 129,4	148,1
2005	1 170,7	-987,4
2007	2 128,6	-1 013,9
2009	2 319,1	-1 492,6
2011	11 270,4	5 783,3
2013	6 009,3	3 505,7
2015	392,3	-2 592,3
2017	1 085,4	-5 185,8

В целом, если посмотреть на диаграмму (Рисунок 5), то видно, что с 2014 года по китайским данным торговый баланс у Казахстана устойчиво отрицательный. Можно было бы констатировать, что это результат «Инициативы Пояса и Пути», но на самом деле это результат роста контрабанды. [7]. В результате мы теперь имеем новую модель отношений Казахстана и Китая:

1. Казахстан сокращает экспорт в Китай, а значит, значение Китая как рынка сбыта падает. Для Китая Казахстан значим только поставками урана.
2. При этом импорт из Китая всё растет, как и отрицательное для Казахстана торговое сальдо.
3. Из экспортера сырья в Китай Казахстан превратился в преимущественного импортера китайских товаров, которые идут для собственного потребления и возможной перепродажи.
4. Фактически из-за криминализации товарных потоков произошло изменение экономических отношений Казахстана и Китая. Однако это пока не осознано обеими сторонами. Таким образом, видно, что необходим постоянный мониторинг взаимоотношений стран, потому что их роли и тип взаимодействия может в силу тех или иных причины довольно быстро измениться. Потом могут быть неприятные последствия, когда выяснится расхождение между тем, что в головах, и тем, что в реальности.

Из-за существования различных местных основ и ограничений, новый Экономический пояс Шелкового пути можно разделить на три части: регион ядра, регион расширения и регион излучения; страны, регионы и города центрального узла, расположенные в регионе ядра, имеют различный статус в международной торговле, что закладывает основу для эффективного международного разделения труда (Рисунок 6).

1. Строительство НЭПШП делает больший акцент на интерактивной роли региональной экономики Китай — Центральная Азия. Движимые объединенными экономическими и научно-интеллектуальными ресурсами, различные регионы Нового Шелкового пути будут преследовать фундаментальную цель интеграции региональных интересов посредством обмена, торговли, конкуренции и сотрудничества.
2. НЭПШП в своей пространственной схеме опирается на иерархии и международном разделении труда. Из-за существования различных ограничений, НЭПШП можно разделить на три части: регион ядра, регион расширения и регион излучения; страны, регионы и города центрального узла, расположенные в регионе ядра, имеют различный статус в международной торговле, что закладывает основу для эффективного международного разделения труда.
3. Новый Экономический Пояс Шелкового Пути возник как четырехугольник конкуренции и сотрудничества между Китаем, Россией, США и Европой [8]. В настоящее время Китай подписал более 200 документов о сотрудничестве по инициативе «Один пояс — один путь» со 149 странами и 32 международными организациями. По состоянию на май текущего года общий объем торговли товарами со странами вдоль маршрута составил около 11,8 трлн. долларов США. Прямые инвестиции превышают 140 млрд. долларов США [9].

Следует отметить, что территории, прилегающие к трассе НЭПШП, представляют собой неоднородные по уровню экономического и промышленного развития регионы. Они отличаются также по составу отраслей и инфраструктурной насыщенности территориальные образования различных стран, включая и европейские государства, что обусловило существование определенных барьеров и необходимости в их преодолении для развития грузооборота на данном направлении.

Россия как крупнейшая экономическая составляющая ЕАЭС практически в полной мере определяет структуру внешнеторговых грузопотоков. На данный момент 3/4 объемов импорта из КНР и более 90% экспорта в КНР принадлежит РФ. Большая часть перевозок осуществляется с применением мультимодальных логистических систем. В основном это железнодорожно-морское сообщение, однако, в последнее время все большие обороты набирает сухопутное сообщение. Примерно четверть импортного контейнеропотока направляется через пропускные пункты на границе с Китаем. Особое значение имеют пограничные пункты перехода Забайкальск и Достык, через которые проходит в общей сложности 25% от общего грузооборота контейнерных грузов РФ – КНР [10,11].

По нашему мнению, нужен комплексный экономико-географический подход для развития евроазиатских маршрутов движения грузов и выявлению технологических и организационных барьеров развития контейнерных перевозок. Актуальность данного вопроса резко повышается в контексте сопряжения ЕАЭС и китайской инициативы Экономического пояса шелкового пути (ЭПШП). Именно контейнерные грузоперевозки являются фактически единственным способом транспортировки товаров в евразийском транзите, и в случае решения логистических проблем сухопутные маршруты через Евразийский регион могут оттянуть до 4% товаров, идущих морем между Китаем и Европой. Однако с постепенным увеличением объемов и интенсивности контейнеропотоков вопрос о необходимости технической модернизации становится все более острым и актуальным для многих участников перевозочного процесса. В связи, с чем необходимо устранять «узкие места» и ликвидировать барьеры, препятствующие динамичному выстраиванию торгово-экономических отношений между странами по оси «КНР – ЕАЭС – ЕС».

Трафик Китай-Европа не остановлен, а украинский китайский транзит в 2022 году перенаправлен через Брест-Малошевичи (Рисунок 7). Однако беспокойство вызывало то, что в результате такого перенаправления могли возникнуть заторы, и увеличиться транзитное время. Однако российско-украинский конфликт не повлиял на функционирование НЭПШП, а существенно ускорил процесс формирования многополярного мира. Все это происходило и происходит на фоне мирового экономического кризиса, обусловленного первоначально эпидемией пандемии, что стало причиной системной, в затем структурной инфляции, приведших к нарушению мирохозяйственных связей и как следствие падению темпов роста ВВП, повышению цен на энергоносители и потребительские товары. Закономерно это привело к дисбалансу в региональных и отраслевых показателях мировой экономики и к снижению ее устойчивости, следовательно, к частым и повышенным рискам [12]. Но это почти не отразилось на функционировании НЭПШП.

Эксплуатируемый с 2011 году, поезд Китай-Европа проложил три коридора движения: западный коридор из центрального и западного Китая через Алашанькоу (Хоргос), центральный коридор из северного Китая через Эренхот и восточный коридор из прибрежного региона юго-восточного Китая через Маньчжоули (Суйфэньхэ). В 2022 году более половины пропускной способности поездов Китай-Европа выходит из Китая по Западному коридору, проходящему через Казахстан, Россию, Беларусь и Польшу, а затем направляется в Европу.

По мнению руководства компании Океанской Логистической Группы Украина не является основным маршрутом для центрально-европейских поездов, это даже не ветка. Возможно, на этом маршруте совершается всего от десятка до 20 поездок в месяц, а учитывая, что поезда Китай-Европа курсируют от одной до двух тысяч в месяц, этот объем слишком мал. Дело в том, что компания находится в тесном контакте с национальными железнодорожными компаниями, включая Китайскую железную дорогу, Российские железные дороги, Объединенную транспортную компанию (UTLC), Белорусские железные дороги и Казахстанские железные дороги, и поезда Центральной Европы были соответствующим образом скорректированы.

В последние годы и даже месяцы Китай расширил свои железнодорожные перевозки в страны Европы в рамках государственного проекта «Новый шелковый путь». Этот вид доставки грузов, как отмечает, должен быть средним звеном между дешевой, но медленной доставкой морскими путями и быстрыми, но дорогими авиационными.

Маршрут поезда проходит через Казахстан, Россию, Беларусь, Польшу, Германию, Бельгию и Францию. Великобритания станет восьмым пунктом назначения в списке стран, в которые приходят грузовые поезда Китай-Европа, а Лондон станет 15 пунктом назначения среди европейских городов, куда приходят грузовые поезда из КНР.

В настоящее время в ЕС нет прямого запрета на железнодорожные грузоперевозки через Россию. Теоретически, поезда все еще могут следовать в Китай через Россию, но они не могут там останавливаться. Однако работать с российскими компаниями в условиях санкций ЕС будет довольно сложно. С другой стороны, ЕС уже ввел санкции против 70% российских банков. Это означает, что если один из этих банков участвует в цепочке поставок компании, бизнес остановится из-за отсутствия каналов оплаты. Наконец, критически важным является и российский экспорт, находящийся под санкциями. Эти санкции означают, что российские компании не смогут экспортировать свою продукцию в ЕС, а значит, это повлияет на объем железнодорожных грузов, следующих из России в Европу в западном направлении. Без товаров из России европейские компании также понесут значительные финансовые потери. Кроме того, отрасль ожидает, что санкции ЕС против Беларуси окажут общее влияние на железнодорожные перевозки и Новый Шелковый путь [12].

С момента создания НЭПШП Китайская железная дорога постоянно повышала качество, и эффективность перевозок. Она значительно снизила логистические затраты на поезда класса Китай-Европа за счет организации консолидации и транспортировки и формулирования ценовых механизмов, соответствующих международным стандартам. Согласно отчету, с точки зрения времени работы и эффективности, поезда КСР на 1/3 быстрее традиционных международных интермодальных перевозок, а с точки зрения цен на перевозки, железные дороги всех стран вдоль маршрута предоставили льготные цены на перевозки поездам КСР. С точки зрения погрузки, общий коэффициент загрузки тяжелых контейнеров на CEB показал порядка 98%, а аналогичный показатель на западном направлении CEB (Китай-Европа) составил 100%. Коэффициент возврата, соотношение поездов КСР восточного (Европа-Китай) и западного направления (Китай-Европа) достиг показателя – 0,8:1, а количество поездов, курсирующих между ключевыми узлами, достиг двустороннего баланса [13].

Все эти количественные и качественные параметры транспортных перевозок, на всех видах современного транспорта, включая межконтинентальный транзит и межстрановые связи, являются отражением сложнейших геополитических и геоэкономических процессов борьбы за экономические интересы между странами, начиная от неоимперий и кончая слаборазвитыми государствами. В современном мире происходят, на наш взгляд, сложнейшие трансформации подходов к механизмам формирования многополюсного мира и не последнюю роль в этом играют, как старые, так и новые геополитические участники именуемые Гольцевым, как неоимперии [3].

Причем, классическим империям, при всем разнообразии их форм, присущи властные отношения между центром и периферией. Довольно метко уподобляя типичную геополитическую структуру империи «колесу без обода», А. Мотыль подчеркивает, что «элита ядра и государство доминируют над периферийными элитами и общностями, выступая в качестве посредников в их значимых взаимодействиях и направляя потоки ресурсов от периферии к ядру и обратно к периферии» [14].

Согласно известному определению М. Дойла, империя — «это система взаимодействия между политическими общностями, когда одна из них (доминирующая метрополия) осуществляет политический контроль над внешней и внутренней политикой (фактически суверенитетом) другой политической общности — периферии» [15]. В трактовке Г. Лундестада «империя означает иерархическую систему политических отношений, при которой одна держава является значительно сильнее какой-либо другой» [16]. При этом зачастую подразумевается (прежде всего, применительно к прежним эпохам), что «имперское доминирование… является необходимым результатом отношений между могущественными и слабыми государствами [17].

Полагаем, отмечает Гольцев [3], что Запад (как неформальное объединение государств), Россия и Китай проявляют себя как неоимперии прежде всего, с точки зрения геополитики, проводимой ими на мировой арене. Ни одна из неоимперий прямо не артикулирует своего стремления к мировому или хотя бы региональному господству. Однако их геополитика фактически нацелена на расширение (или сохранение) сфер влияния в мировом геопространстве. Не вышли из употребления такие традиционные инструменты имперской геополитики, как военная интервенция, прямое политическое давление, шантаж, экономическая блокада и т.п.

Стремясь обеспечить добровольное принятие другими государствами неоимперских идеалов, ценностей, норм и правил, центр широко использует «мягкую силу». Как правило, именно средствами «мягкой силы» неоимперия пытается распространить свое влияние в других регионах мира, утвердить свою глобальную роль. На наш взгляд, миру и безопасности на планете в наибольшей степени отвечало бы проведение неоимпериями «геополитики взаимодействия» [18].

Как и в прежние времена, на границах могущественных территориальных акторов могут формироваться «буферные» геопространства (страны или целые субрегионы), отделяющие их от других геополитических образований. Если подобного рода геополитическая «прокладка» находится под преобладающим влиянием какого-то одного внешнего актора, ее можно определить как подконтрольный «буфер». В случае же относительно равного воздействия нескольких (как правило, двух) внешних акторов «буфер» зачастую является нейтральным. Такой нейтралитет может быть выгоден как самой стране — «буферу», так и упомянутым внешним акторам.

В геопространстве региона (или субрегиона) могут существовать сравнительно самостоятельные геополитические «острова». Правда, в современных условиях изолированность того или иного геопространственного актора (даже такого, как КНДР) от мировых и региональных процессов бывает лишь относительной. Говоря о геополитических «островах», мы, как правило, имеем в виду суверенные государства, которые, принимая участие в международных отношениях, не проводят экспансионистской политики и вместе с тем стараются максимально ограничить внешнее влияние на свою политическую, экономическую и культурно-информационную жизнь (именно «барьеры», созданные для ограничения внешних воздействий, и придают им «островной» характер).

Отдельные «острова», обладающие достаточно мощным интегральным потенциалом, способны сравнительно долго сохранять свое «островное» положение. Менее сильные «острова» выживают за счет наличия особо ценных ресурсов либо благодаря успешному проведении политики «равноудаления» от более сильных соседей или балансирования между ними. В результате исследования обосновано, что Казахстан, занимая уникальное географическое положение, безусловно, выступает в роли геополитического «острова», обладая комплексом вышеперечисленных факторов. Но поскольку, Казахстан находится в условиях относительно равного воздействия нескольких (трех) внешних акторов то его можно рассматривать как нейтральный «буфер». Причем роль Казахстана еще более усиливается за счет НЭПШП, для которой казахстанский участок пути является ключевым. Казахстан интегрирует не только страны Центральной Азии, но и значительной части Евразии.

На сегодняшний день ни страны Центральной Азии, ни Россия не в состоянии противодействовать экономическому и торговому проникновению Китая в регион. Более того, это не имеет смысла, учитывая тот факт, что экономическое взаимодействие с Китаем имеет взаимовыгодный характер, и Китай для нас является более значимым партнером, чем мы для Китая [19].

Установлено, что приток инвестиций из Китая в инфраструктурную сферу Центральной Азии может значительно улучшить экономическую ситуацию, создать дополнительные рабочие места, снизить инфляцию, повысить занятость, усилить интеграцию государств ЦА, но тогда сценарии развития будут протекать в интересах инвесторов. Экономика и менеджмент в странах Центральной Азии по своим качественным параметрам не должен уступать странам ЕС, России и Китаю, их экономики должны быть встроены в мировые инновационные технологические цепи и определять их ключевые характеристики, иначе Центральная Азия превратится в гигантскую транспортно — инженерную инфраструктуру по эксплуатации месторождений энерго- и минерально-сырьевых ресурсов для стран -лидеров.

Аргументировано, что Китай не только не может быть интеграционным ядром для центрально-азиатских экономик, но и не планирует выступать в данной роли, тем не менее, идея ЭПШП на политическом уровне одобрена всеми государствами Центральной Азии, и все они выразили свое стремление активно участвовать в практической реализации этого проекта[19].

Причины такого единства заключаются в следующем:

1. политическое руководство стран Центральной Азии не имеет ресурсов противостоять новым акцентам во внешнеполитическом курсе руководителей сегодняшнего Китая;
2. в отличие от других проектов в Центральной Азии, особенностью китайского проекта является абсолютное отсутствие политических требований к участникам.
3. Новый экономический пояс Шелкового пути уже обеспечен финансовыми ресурсами. Создание «Фонда Шелкового пути» и АБИИ не оставляют в этом сомнений. Более того, эти институты уже начали финансирование ряда проектов.
4. уже сегодня доля Китая во внешнеторговом обороте государств Центральной Азии существенно возросла (см. Таблицу 4) и будет расти более быстрыми темпами с началом реализации проекта ЭПШП.

Годы	Со всеми странами	Казахстан		Киргизия		Узбекистан		Таджикистан		Туркмения
		Экспорт	Импорт	Экспорт	Импорт	Экспорт	Импорт	Экспорт	Импорт	Экспорт	Импорт
2010	30093,3	9320,9	11088,7	4127,8	71,9	1181,1	1300,5	1376,6	56,02	525,3	1044,5
2011	39643,0	9566,1	15386,3	4878,3	98,1	1359,3	807,0	1996,8	72,01	785,9	4693,2
2012	45943,4	11001,7	14675,1	5073,5	88,96	1783,1	1091,6	1747,9	108,8	1699,3	8673,4
2013	50275,7	12545,9	16048,5	5075,4	62,27	2613,2	1937,7	1896,3	88,75	1141,6	8893,3
2014	45020,0	22 450,0		5 300,0		4 280,0		2 520,0		10 470,0
2015	32603,0	5840,0	8425,0	4285	57,0	2236,0	1266,0	1797,0	50,0	817,0	7828,0

Обращает на себя внимание и тенденция стремительного роста китайских инвестиций (а точнее – предоставленных кредитов) в экономику государств Центральной Азии, наметившаяся в ходе турне Си Цзиньпина по странам региона в сентябре 2013 года (таблица 5) Эта тенденция стала особенно заметной в 2014–2016 годах, когда абстрактные разговоры об участии стран региона в проекте ЭПШП перешли в практическую плоскость;

Сегодня очевидно, что доля Китая во внешнеторговом обороте государств Центральной Азии существенно возросла (см. Таблицу 5) и будет расти более быстрыми темпами.

Обращает на себя внимание и тенденция. Стремительный рост китайских инвестиций (предоставление кредитов) в экономику государств Центральной Азии, наметившаяся в ходе турне Си Цзиньпина по странам региона в сентябре 2013 года (см. Таблицу 5), стала особенно очевидной в 2014–2016 годах, когда абстрактные разговоры об участии стран региона в проекте ЭПШП перешли в практическую плоскость;

Страны	Инвестиции в млрд. долл.	Отрасли сотрудничества
Казахстан	30	Энергетика, транспорт, строительство, сельское хозяйство
Кыргызстан	3	Электроэнергетика, транспорт, инфраструктура, сельское хозяйство
Туркменистан	10	Энергетика, разведка и добыча газа, транспорт, инфраструктура
Узбекистан	15	Энергетика, разведка и добыча газа, создание совместных предприятий в сфере высоких технологий, транспорт, сельское хозяйство
Всего	58

Китай имеет общую границу с тремя странами Центральной Азии, что дает ему неоспоримые преимущества в развитии совместных транспортно-логистических проектов. Причем весьма существенно, что в реализации этих проектов заинтересованы и сами страны, через которые будет проходить ЭПШП. Это не только сулит повышение доходов от транзитных сборов и финансовых вливаний в экономики стран региона, но и способствует повышению транспортной связности между самими странами региона.

При этом увеличивающееся число транспортно-инфраструктурных и иных значимых для экономик государств региона объектов, в которых Китай является основным акционером, а также растущие объемы кредитной зависимости государств региона от Китая делают их выбор в пользу Китая практически безальтернативным.

Корреляционное поле зависимости Валового внутреннего продукта от прямых инвестиций Китая в Казахстан.

Расчет коэффициентов парной корреляции между ВВП Казахстана и прямыми инвестициями Китая в экономику Казахстана равен-0,8372, что свидетельствует о прямой зависимости экономики Казахстана от китайских инвестиций. Данные для расчета коэффициента парной корреляции были взяты за 2013 – 2018 года на официальном сайте комитета статистики РК и расчитаны по следующей формуле:

где,
n — число наблюдений;
xi — i–ое наблюдаемое значение независимой случайной величины;
yi — i–ое наблюдаемое значение зависимой случайной величины;
r — коэффициент парной корреляции.

Нами также рассчитан операционный риск для Казахстана (Рисунок 9) на основе статистики EIU DATASERVICE и основных фомул:

где,
GIt,i- валовой доход от i-го вида деятельности, полученный в год t;
Βi — уровень резервирования капитала для i-го вида деятельности;
NK- количество категорий операционного риска;
N – количество лет, выбранных для анализа. 

где,
EIij- (exposure indicator) показатель подверженности риску j-го вида деятельности i-й категории операционного риска;
ωij- масштабирующий коэффициент;
RSij- оценка риска (значение скоринга).
показывающая различные степени риска в Казахстане, которые можно разделить на [22]:
І степень — Потенциальные риски — 0-50%. Они характеризуются лишь как потенциальная опасность, которые могут перейти на вторую степень.
ІІ степень – Непосредственные риски- 50-100%. Данные риски характеризуется высокой степенью вероятности, или уже имеют место, и тем самым тормозят развитие той или иной страны.

В среднем операционный риск Казахстана равен 59,1%, что говорит о средней степени риска. Главным риском сдерживающий потенциальных инвесторов в экономику Казахстана является «риск эффективности правительства», то есть данный риск представляет собой неэффективность некоторых правительственных стратегий и программ, законодательств, чрезмерная бюрократия, коррупция в некоторых отраслях и т. д.,

Вторым риском для инвесторов в Казахстане является нормативно-правовая среда республики, составляющая 65%. По статистике EIU в Казахстане существует проблемы в судебной системе, а именно коррупция и чрезмерная волокита.

С таким же показателем 65% для инвесторов является политическая стабильность в Казахстане.
Таким образом в статье разработаны концептуальные подходы по исследованию НЭПШП в качестве инструмента воздействия Китая на глобальную экономику на основе. теории и практики международного разделения труда, инновационных технологиях функционирования транспортно — логистических коммуникаций, методологии и методики управления регионами и субрегионами
Обсуждение результатов. Одной из стран постсоветского пространства, выбравшей траекторию инновационного развития, является Республика Казахстан, осуществляющий в настоящее время переход от преимущественно традиционно-индустриальной модели к инновационному типу развития на основе трансформации пространственных структур территорий и транспортно-логистических коммуникаций в геоэкономическом и геополитическом развитии совместно с сопредельными территориями постсоветских стран. Это обусловлено тем, что данный регион выступает интегратором основных транспортно-логистических коммуникаций всей Евразии, следовательно, его роль в мировой экономике, в объеме, структуре грузопотоков, в развитии и эффективности мирохозяйственных связей в Восточном полушарии трудно переоценить. Особенно значение региона многократно усилилась со строительством и функционированием Нового экономического пояса Шелкового пути (НЭПШП). Он густой паутиной железных и автомобильных дорог окутывает значительную часть Евразии и переходит на территорию субсахарского региона Африканского континента.

НЭПШП в современной Евразии и в Восточной полушарии в целом, как транспортно-логистическая система не имеет прецедента в мировой практике. Он способен не только усилить мирохозяйственные связи, но и переформатировать процессы международного территориального разделения труда в мировой экономике и оказать влияние на пространственную организацию территории регионов и отдельных стран.

Сложившийся в настоящее время НЭПШП основан на теории и практики международного разделения труда, инновационных технологиях функционирования транспортно — логистических коммуникаций, методологии и методики управления регионами и субрегионами и представляет собой инструмент воздействия Китая на глобальную экономику.

Заключение

Проект ЭПШП является уникальным, и не имеет прецедента в новейшей мировой экономической истории. В процессе экономической интеграции страны ЭПШП столкнулись с противоречиями между геоэкономическими и геополитическими отношениями в регионе, что не позволяет достичь более качественных показателей воспроизводственных структур по сравнению с Китаем. Эволюция китайской экономической реформы свидетельствует о высокой подготовленности научно-методологического обеспечения инициативы «Один пояс и один путь», и о недостаточности уровня теоретической и практической значимости геоэкономических подходов стран ЕАЭС к проблеме ЭПШП.

Доказано, что основная функция НЭПШП заключается в стимулировании процессов экономической интеграции между странами и регионами трассы, на основе совершенствовании структуры и содержания транспортно-логистических коммуникаций в сочетании с усилением территориального разделения труда, что формирует новые системы пространственной организации территорий. Он способен не только усилить мирохозяйственные связи, но и переформатировать процессы международного территориального разделения труда в мировой экономике и оказать влияние на пространственную организацию территории регионов и отдельных стран, что представляет новые направления и будущих исследований в данной области.

Обоснованно, что в последнее годы экономико-географический статус РК меняется в сторону укрепления транзитного потенциала. Казахстан становится важнейшим сухопутным коридором между Азией и Европой и ему следует использовать эти возможности и стать транспортно-транзитным узлом мирового значения. Для этого потребуется новая социально-экономическая парадигма, основанная на особенностях геополитического и геоэкономического положения страны в сочетании с пространственной организацией территории Казахстана и формирующейся транспортно-логистической системой страны и сопредельных регионов, в соответствии с проводимой разновекторной внешней политикой. Определенный вклад НЭПШП внес в формирования контуров многополярного мира, основных геоэкономических полюсов, геополитических островов и буферных зон между ними. Это дало возможность странам, находящимся в зонах между полюсами определить свою производственную и инфраструктурную специализацию в рамках международного и территориального разделения труда и усилить процессы взаимозависимости в торгово-экономических взаимоотношениях.

Литература

1. Hao Y.M., Xia Y. (2015). A review of research on the «New Silk Road Economic Belt». Tianjin Agricultural Science, (09), 114-117. doi:CNKI:SUN:TJNY.0.2015-09-027.
2. Цао Чжихун. Влияние российско-украинского конфликта на международный энергетический ландшафт и реакция Китая[J]. Экономика бизнеса, 2022(09):93-95+126. DOI:10.19905/j.cnki.syjj1982.2022.09.047.
3. Гольцев А.Г. Трансформации геополитического порядка на постсоветском пространстве. «ПОЛИТИЯ», № 1 (80) 2016.
4. Анализ экономической стратегии и внешней политики Китая в Казахстане: аналитическое исследование. – Нур-Султан, 2020. стр.– 165.)Авторский коллектив: Фатима Жакыпова, Тимур Шаймергенов, Даурен Ошакбаев, Фатима Герфанова, Болат Исаев, Дмитрий Ким, Иван Зуенко, Искандер Акылбаев, Рахим Ошакбаев.
5. Международный валютный фонд
6. Xu T. (2017). Overview of the cooperation of the Silk Road Economic Belt in Eurasia. Chinese Russian Language Teaching, (04), 82-87. doi:CNKI:SUN:ZEYJ.0.2017-04-011.
7. Шибутов Марат. Как контрабанда влияет на политические отношения Казахстана и Китая.СНГ/Экономика, 28 января 2019 г. @REGNUM news.myseldon.com›ru/news/index/202960026
8. Huai Jianjun, Wang Zhengbing, Zhao Yinke. Обзор исследований по Экономическому поясу Нового Шелкового пути // Academia, 2015, (01):219-228+327-328. doi:CNKI:SUN:SSJI.0.2015-01-024.
9. Ефременко Д. В сопряжение китайской инициативы «Экономический пояс Шелкового пути» и интеграционного проекта «Евразийский экономический союз» в контексте трансформаций современного мирового порядка. Китай в мировой и региональной политике // История и современность. 2018. Т. 23. № 23. С. 29-41. doi: 10.24411/2618-6888-2018-10003.
10. Динамика взаимной торговли стран ЕС, ЕАЭС и КНР // Статистическая служба Европейского союза [2019]. Электронный ресурс: URL: https:// ec.europa.eu/eurostat.
11. Транспортные коридоры Шелково- го пути: потенциал роста грузопотоков через ЕАЭС // Евразийский банк развития [2019]. Электронный ресурс: URL: https://eabr.org/analytics/ integration-research/cii-reports/
12. Рынок международной логистики периода военных действий РФ-Украина. https://telsglobal.ru/media_center/tels_in_the_press/rynok-logistiki-perioda-voennykh-deystviy-rf-ukraina/)
13. Трансъевразийская логистика Современные новости логистики. http://www.railmetrochina.com/expo/73786.html# )
14. Motyl A. 2001. Imperial Ends: The Decay, Collapse and Revival ofEmpires. — N.Y.
15. Doyle M.W. 1986. Empires. — Ithaca, L.
16. Lundestad G. 1990. The American «Empire» and Other Studies of
    US Foreign Polict in Comparative Perspective. — N.Y., Oslo
17. Колосов В.А. 1992. Территориально-политическая организация общества. Автореферат дисс. на соискание уч. степени доктора географических наук. — М.
18. Колосов В.А., Мироненко Н.С. Геополитики и политической географии — М.: Аспект Пресс, 2001, — 479 с.
    19. Yakov Silin, Larisa Kapustina, Italo Trevisan, Andrei Drevalev. The silk road economic belt: balance of interests // Economic and Political Studies. 2018. Vol.6. No.3. P. 310. DOI: 10.1080/20954816.2018.1499072.
19. Таблица составлена по данным китайской таможни 2010 -2015 годы, по китайским данным), (млн. долл.). http://ozs. mofcom.gov.cn/
20. Сыроежкин К.Л. Итоги центральноазиатского турне Си Цзиньпина. //Большая игра: политика, бизнес, безопасность в Центральной Азии. 2013. №5. С. 5
21. https://stat.gov.kz/
22. https://www.eiu.com/n/products-and-services/data-services/