В марте текущего года на переговорах в Пекине была достигнута договоренность о восстановлении дипломатических отношений между Ираном и Саудовской Аравией. Соглашение было подписано при посредничестве Китая. Несомненно, что примирение крупнейших региональных государств имеет важное значение для Ближнего Востока, а также указывает на повышение роли КНР не только в этом регионе, но и геополитических процессах.
Восстановление связей и диалога между ИРИ и КСА происходит впервые после событий «арабской весны», когда и так имевшаяся открытая конфронтация Эр-Рияда и Тегерана еще более обострилась. Примечательно, что два крупных региональных игрока налаживают двустороннее взаимодействие на фоне тенденций потепления и укрепления доверия между странами Ближнего Востока и Западной Азии, начавшихся еще в прошлом году.
В первую очередь это связано с тем, что оба государства намерены реализовать свои экономические цели, не сдерживаемые региональной напряженностью. Так, Иран стремится компенсировать влияние западных санкций на экономику и улучшить социально-экономическое положение населения с тем, чтобы нейтрализовать протестный потенциал внутри страны. Кроме того, для Тегерана важной задачей является выход из внешнеполитической изоляции. Стремление Саудовской Аравии обусловлено намерением осуществить диверсификацию и реструктуризацию экономики королевства, для чего необходимо обеспечить безопасность и стабильность в регионе.
Эр-Рияд также стремится перестроить свои региональные и международные партнерские отношения для того, чтобы лучше приспособиться к глобальным политическим и экономическим изменениям. При этом основы сближения позиций ИРИ и КСА были заложены во время визита китайского лидера Си Цзиньпина в Эр-Рияд в конце прошлого года, когда ему удалось снизить деструктивный тон Саудовской Аравии и ее союзников по отношению к Ирану в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива.
Совместное заявление, принятое по итогам переговоров в Пекине, содержит несколько пунктов, согласно которым стороны возобновляют дипломатические отношения, откроют посольства и обязуются уважать суверенитет друг друга. Кроме того, обе страны активизируют выполнение двустороннего соглашения о безопасности от 2001 года и соглашений в сферах экономического сотрудничества, торговли, инвестиций, науки и культуры, заключенных в 1998 году. Тегеран и Эр-Рияд договорились разрешить иранцам совершать умру и хадж, а саудовским паломникам посещать город Мешхед, в котором находится святыня восьмого шиитского имама.
В соглашение между КСА и ИРИ также включено несколько секретных пунктов, которые не опубликованы. В частности, Саудовская Аравия и Иран не будут предпринимать деятельность по дестабилизации обстановки на территории друг друга в военной области, сфере безопасности и средств массовой информации. Это подразумевает взаимное прекращение враждебной пропаганды. КСА также не будет финансировать СМИ, способствующие дестабилизации обстановки в ИРИ, такие как Iran International. Именно этот телеканал на языке фарси остро критикует иранские власти и широко освещает социальные протесты в этой стране.
Кроме того, Саудовская Аравия обязуется не финансировать организации, определенные в Иране как террористические. В частности, саудовцы отказались от какой-либо поддержки «Моджахедин-э Халк» (МЕК). Эр-Рияд прекращает всякую активность по поддержке сепаратистских курдских группировок в Иракском Курдистане, движения арабов-ахвазов в Иране, боевиков-белуджей в Пакистане. Со своей стороны, Тегеран гарантирует, что союзные ему организации не будут осуществлять враждебные действия против КСА с территории Ирака. Иран и Саудовская Аравия также договорились осуществлять все возможные усилия по мирному разрешению конфликтов в регионе, особенно йеменского. Одним из принятых условий также стало прекращение Ираном военной поддержки движения хоуситов в Йемене.
Следует отметить, что прежде всего индикаторами практической реализации саудовско-иранских договоренностей будут динамика урегулирования конфликта в Йемене, где поддерживаемые Ираном хоуситы воюют с правительством, поддерживаемым Саудовской Аравией, а также деэскалация конкуренции ИРИ и КСА через свои прокси-силы в Сирии, Ливане и Ираке.
В Йемене все зависит от того, как быстро и эффективно Тегеран сможет уговорить йеменских хоуситов гарантировать безопасность Саудовской Аравии, в первую очередь с точки зрения прекращения ракетных обстрелов и атак беспилотников. Второй момент заключается в том, что иранцы должны склонить хоуситов к компромиссу с просаудовским Президентским руководящим советом по вопросу раздела власти в этой стране. Поэтому переговорный процесс по урегулированию конфликта в Йемене следует рассматривать как выполнение первого плана «дорожной карты» нормализации двусторонних отношений между КСА и ИРИ.
В Ливане Иран может работать с Саудовской Аравией над созданием правительства технократов, которое сможет проводить реформы и обходить спорные вопросы, такие как проблема «Хизбаллы». Одновременно конструктивный диалог Тегерана и Эр-Рияда позволит находить взаимоприемлемые решения между «Хизбаллой» и другими политическим силами в этой стране, в том числе просаудовскими.
В Ираке взаимодействие Тегерана с Эр-Риядом поможет ослабить противоборства шиитов и суннитов в общественно-политической сфере и сбалансировать ситуацию в этой стране. При этом оздоровление ирано-саудовских отношений будет содействовать урегулированию суннитско-шиитских противоречий не только в этой стране, но и на всем Ближнем Востоке.
Важным моментом является то, что процесс примирения между КСА и ИРИ может способствовать саудовским инвестициям в иранскую экономику. Эр-Рияд серьезно рассматривает возможность инвестирования в Иран, находящийся под жесткими санкциями Запада. При этом королевство не видит препятствий этому, если будут соблюдаться условия принятых договоренностей, прежде всего со стороны Тегерана. Саудовская Аравия в короткие сроки может существенно увеличить товарооборот с Ираном. При этом первым и основным фактором, который будет влиять на размер и объем саудовских инвестиций в иранскую экономику, будет положительная динамика на йеменском направлении.
Устойчивое соглашение о нормализации ирано-саудовских отношений с высокой степенью ясности и приверженности могло бы решить многие существующие проблемы безопасности и политические разногласия на Ближнем Востоке и в Западной Азии, а также уменьшить соперничество между этими двумя государствами. Улучшение отношений с Ираном дало бы Саудовской Аравии больше возможностей для маневра в дипломатии и экономической сфере. В этой связи, можно утверждать, что ирано-саудовские договоренности будут способствовать разрядке напряженности и оздоровлению обстановки в регионе.
Ирано-саудовское соглашение в Пекине расценивается как признак потенциального дистанцирования между Эр-Риядом и Вашингтоном. Оно подтвердило тенденцию к напряженности в отношениях КСА и США, так как поворот саудовцев к Китаю подчеркивает, насколько плохим на данный момент является их состояние. Действующая американская администрация не смогла изменить свою политику в отношении королевства, что предоставило возможность саудовцам искать партнеров в других местах, в том числе в Тегеране. Поэтому Эр-Рияд предпочел получить гарантии собственной безопасности непосредственно от Ирана, а не от Соединенных Штатов.Обращает на себя внимание изложенная в заявлении по итогам переговоров в Пекине договоренность о том, что ИРИ, КСА и КНР будут предпринимать все усилия для поддержки и продвижения мира и безопасности в ближневосточном регионе и на международном уровне.
Данный пункт особенно примечателен, так как выходит за рамки двусторонних отношений. Следует отметить, что в течение последних сорока лет, по крайней мере с Кэмп-Дэвидских соглашений 1979 года, главным миротворцем и гарантом безопасности на Ближнем Востоке выступали США. Сейчас намечается тенденция перехода этой роли к Китаю, что означает конец американской гегемонии в регионе.
Одновременно КНР продемонстрировала свой потенциал и возможности в качестве международного посредника по мирному урегулированию конфликтов. Усилия Китая по налаживанию отношений между Ираном и Саудовской Аравией застали администрацию Д.Байдена врасплох, хотя Белый дом заявил, что его информировали о ходе переговоров. Официальные лица и представители вашингтонского истеблишмента пытаются отмахнуться от опасений, что американское влияние в регионе ослабевает. В частном порядке даже во время кулуарных разговоров они утверждают, что КНР в данном контексте всего лишь посредник, не признавая тот факт, что многие аналитики называют переломным моментом для региона и роли Китая как геополитического игрока.
Ирано-саудовское соглашение подчеркивает растущее влияние Пекина на Ближнем Востоке, а также происходит на фоне усиления напряженности между Ираном и Западом из-за зашедших в тупик переговоров по возобновлению СВПД и поддержки Тегераном России в конфликте в Украине. Договоренности между ИРИ и КСА также являются ударом по усилиям США в направлении изоляции Ирана.
Для Соединенных Штатов сделка между Ираном и Саудовской Аравией потенциально может ослабить напряженность на Ближнем Востоке и снизить риск крупного конфликта. Однако это также может создать новые проблемы. США исторически были близким союзником КСА, и любая сделка, укрепляющая региональные позиции ИРИ, может рассматриваться как угроза американским национальным интересам. Растущее влияние Китая на Ближнем Востоке имеет последствия для баланса сил в регионе и потенциально может повлиять на стратегию США. После того, как Пекин сыграл роль посредника между Саудовской Аравией и Ираном, он укрепил свои позиции и потенциально бросил вызов влиянию США в регионе.
Вместе с тем, маловероятно, что активность КНР на Ближнем Востоке обусловлена исключительно желанием геополитически противостоять США. Вероятнее всего, основной мотивацией Пекина является защита собственных экономических и стратегических интересов в регионе. Будучи крупной мировой державой, имеющей хорошие отношения как с Ираном, так и с Саудовской Аравией, Китай использовал свое влияние для поощрения диалога и примирения между двумя странами. Пекин стремился сбалансировать свои отношения с этими двумя странами преследуя свои стратегические цели. Это связано с тем, что КНР в значительной степени заинтересована в стабильности на Ближнем Востоке, учитывая ее зависимость от ближневосточной нефти и стратегии в развитии инициативы «Пояс и путь» (BRI), проходящей через регион. При этом BRI становится неотъемлемой частью региональной торговой инфраструктуры.
Подписание ирано-саудовского соглашения в Пекине стало крупной дипломатической и геополитической победой КНР. Его значение заключается в том, что к США и России на Ближнем Востоке присоединился Китай, ставший третьим влиятельным игроком в регионе. При этом его позиции все более усиливаются, особенно в региональной экономике, торговле и сфере технологий. Это в любом случае следует рассматривать как серьезную неудачу для Соединенных Штатов поскольку нефтяное и военное сотрудничество со странами Персидского залива являются двумя самыми важными вопросами, представляющими интерес для США. Китай в настоящее время является финансово сильным игроком, с которым Соединенные Штаты не могут сравниться вследствие финансового стресса, вызванного российско-украинским кризисом.
Одновременно Пекин сигнализирует, что он готов продвигать неамериканское видение Ближнего Востока, что является признаком грядущих изменений. При этом страны региона, в том числе Западной Азии, как развивающиеся экономики, проявляют инициативу в выявлении и анализе особенностей переходного этапа международной системы. Они пытаются позиционировать себя таким образом, чтобы защитить и сохранить свои национальные интересы, в то время как другие ведущие игроки борются за влияние и гегемонию.
