В условиях глобальных изменений ЕС вынужден балансировать, обеспечивая надежность энергообеспечения, приемлемые цены на энергоресурсы и сохранение заявленного зеленого курса, который рассматривается как инструмент обеспечения энергетической безопасности и независимости от внешних поставок.
Рассматривая зависимость от импорта газа как серьезный риск, ЕС продолжает резко и болезненно снижать газовую генерацию – ее объем сократился на 21% по сравнению с 2021 годом, а доля в энергобалансе – с 19% до 15,7%. Это негативно сказывается не только на домохозяйствах, но прежде всего на промышленности, где дорогая энергия напрямую угрожает себестоимости продукции, а значит, конкурентоспособности.
Прекращение транзита российского газа через Украину прошло в целом ровно, вызвав лишь краткосрочный рост цен (благодаря снижению доли «Газпрома» в европейском импорте до 6% и заполненности подземных хранилищ на 53,6%). Однако зависимость сохраняется – не только Венгрия и Словакия, которые на слуху, продолжают закупать российский газ, но и многие более сильные европейские экономики (правда, уже не трубопроводный, а СПГ).
Одномоментно отказаться от этих поставок невозможно, но ЕС ставит такую цель – ранее озвучивалась дата 2027 год. Пока же прагматическая экономическая логика стимулирует поиск обходных схем и географическую диверсификацию поставок. Здесь может оказаться полезным предложение Турции стать для Европы газовым хабом, используя альтернативные маршруты через свою территорию.
Ставка в Европе делается на ВИЭ, однако их генерация неравномерна, и чтобы решить эту проблему, ЕС наращивает мощности накопителей – ожидается, что они вырастут в 5 раз к 2030 году до 50 ГВт (в 2024 году введены рекордные 3,7 ГВт), однако этого все равно недостаточно для баланса в сетях.
А впереди рост потребностей дата-центров в электроэнергии, что создаёт дополнительную нагрузку на энергосистемы. В условиях глобальной гонки технологий искусственного интеллекта энергоснабжение этой деятельности может стать узким горлышком и риском потери конкурентоспособности.
Среди других вызовов – необходимость сохранения энергетической связности, что критично для стабильности энергетики и экономики Европы. Литва оценила затраты на защиту подводных кабелей в Балтийском море в €32-34 млн и рассчитывает здесь на помощь со стороны ЕС. А выход стран Балтии из энергокольца с Россией и Беларусью (БРЭЛЛ), приведший к резкому скачку цен на электроэнергию для них на бирже Nord Pool, еще раз обнажил уязвимости периферийных энергосистем Европы.
В довершение, на континенте нет единства по вопросам энергополитики. Норвежская Equinor, сократив цели по ВИЭ, усиливает фокус на нефтегазовом секторе, а это повлияет и на энергетическое партнёрство с ЕС. Одновременно Швейцария отвергла ужесточение климатических мер на референдуме, отразив растущие общественные опасения экономическими издержками перехода. Ряд промышленных предприятий также пересматривают свои зеленые стратегии – так, Porsche возвращает в производство автомобили с двигателями внутреннего сгорания, снижая планы по электромобилям.
Можно ожидать, что противоречие между энергетической независимостью и развитием экономики останется основным вызовом для Европы, а теперь это осложняется и активной деятельностью США на мировом энергетическом поле, меняющей его конфигурацию. Не имея возможности немедленно освободиться от российских энергоресурсов, ЕС продолжит искать альтернативные цепочки поставок, и здесь Казахстан как заметный игрок на рынке нефти может найти свою выгоду.
ЕС не откажется от зеленого курса, и хорошей долгосрочной стратегией для других государств, в том числе центральноазиатских, представляется также не суетиться под влиянием конъюнктуры, а адаптировать стратегические приоритеты перехода к зеленой экономике к задачам сохранения энергетической безопасности здесь и сейчас.
В Европе мы увидим фрагментарные ослабления политики энергоперехода со стороны отдельных акторов. Возможен и пересмотр позиций рядаевропейских стран в вопросе развития атомной энергетики – сегодня она выглядит хорошим низкоуглеродным источником, хотя и с понятными оговорками по экологии и безопасности. Все больше стран, включая Казахстан, идут по пути развития АЭС, видя в них гарантию обеспечения растущего энергопотребления.
Европейский союз будет сглаживать для себя сложности энергетического перехода сохранением инвестицийв энергетическую связность, регулирование в сетях, системы хранения, повышение энергоэффективности и другие технологии – и это безальтернативный рецепт и для стран Центральной Азии, желающих не только соблюсти международные обязательства по достижению углеродной нейтральности, но и найти новые технологические драйверы для роста экономики.
Мария Степанова, эксперт центра «Heartland» в области устойчивого развития и «зеленой» энергетики
