Для стран Ближнего Востока характерна позиция сдержанного отношения к войне в Украине. Однако украинский конфликт оказал влияние не только на проведение ими транзакционной дипломатии, но и на стремление укрепить свою геополитическую автономию реализацией прагматичных национальных интересов. Одновременно кризис между Россией и Украиной повлиял на оценку ближневосточными государствами роли ШОС и БРИКС. При этом дальнейшее нарастание конфронтации Запада и России может привести к ослаблению обеих сторон и, как следствие, тенденции активизации крупных региональных игроков по поиску приемлемых альянсов в возможной перестройке существующего миропорядка.
Причины позиции Ближнего Востока
Государства Ближнего Востока, как и в значительной степени мусульманского мира, осторожно отнеслись к российской агрессии в Украине. В целях сохранения собственных экономик они в большинстве своем отказались присоединиться к санкциям западных стран против России.
Отказ Ближнего Востока и исламских государств принимать чью-либо сторону в украинском конфликте обусловлен, как местной политической культурой и мировоззрением, так и прагматическими интересами.
Во-первых, представление Запада о войне в Украине, как о борьбе за демократию против авторитаризма не находит отклика у руководства многих ближневосточных государств, для которых демократия является синонимом хаоса и иностранного вмешательства. У западных стран было бы больше шансов на успех, если бы это было оформлено, как защита суверенитета и территориальной целостности Украины.
Во-вторых, с точки зрения Ближнего Востока и мусульманского мира, украинский кризис в значительной степени интерпретируется, как противостояние нормативного империализм США и Европы империализму самой России в ее «ближнем зарубежье».
Кроме того, страны Ближнего Востока, Северной Африки и Азии сохраняют тягостные воспоминания о том, что они считают гегемонией Соединенных Штатов и военным интервенционизмом. К ним относятся вторжение США в Ирак, урегулирование ливийского конфликта и провалившееся 20-летнее присутствие НАТО в Афганистане, а также накопившееся негодование против бывших европейских колониальных держав, таких как Франция и Великобритания. Указанные аспекты сформировали устойчивое общественное мнение в ближневосточных государствах, в результате чего западное повествование о войне в Украине не находит у них отклика. К этому следует добавить ощущение в мусульманском мире, что с мигрантами, прибывающими из их стран, в большинстве обращаются хуже по сравнению с более теплым приемом, оказанным украинским беженцам в Европе. При этом многие из них оказались низведенными до низших ступеней иерархии иммигрантов, что усиливает нарративы о западном расизме. Поэтому нынешняя сдержанная позиция многих мусульманских стран по отношению к войне России в Украине объясняется скорее недовольством по отношению к коллективному Западу, чем пророссийской позицией как таковой.
В-третьих, на Ближнем Востоке доминируют национальные экономические интересы, так как власти стран региона не желают усугублять свою внутреннюю социально-экономическую ситуацию ради введения санкций против России. К примеру, многие ближневосточные государства сильно зависят от импорта зерновых, как из России, так и из Украины. В частности, Ливан, получает 96% импортируемой пшеницы из этих двух стран, Египет – 85%, Тунис – 80%, Ливия – около 75%, а Йемен – почти 70%. Рост цен на товары первой необходимости властями большинства стран Ближнего Востока обычно рассматривается, как основная причина социальных протестов, возникновения которых никто в регионе не желает.
Транзакционная внешняя политика ведущих региональных игроков
Россииско-украинский кризис вызывает широкий резонанс во всем мире и особенно на Ближнем Востоке, где региональные державы способны проводить прагматичную, транзакционную внешнюю политику, которая удерживает их от необходимости принимать чью-либо сторону и позволяет повысить собственный авторитет и автономию.
Так, Турция больше всего выиграла от сокращения деятельности России на Ближнем Востоке и ослабления ее глобального статуса в международных делах в результате войны в Украине и вследствие конфронтации с Западом. Анкара успешно балансирует между всеми действующими сторонами, смогла укрепить свой международный престиж и решительно проводит свою «перекрестную» внешнюю политику. Российская Федерация остается для Турецкой Республики крупным торговым партнером, источником иностранных инвестиций (10 млрд долларов) и существенного притока туристов, поставщиком энергоносителей и военно-технической продукции, ведущим исполнителем проектов в сфере атомной энергетики (АЭС «Аккую»). В соотношении с февралем 2022 г., за год товарооборот между Турцией и Россией вырос примерно на 200% и составил порядка 60 млрд долларов.
В геополитическом плане российско-турецкое сотрудничество было более сложным, особенно на Кавказе и Балканах, а также в контексте экономической и культурной конкуренции двух стран в Центральной Азии. Одновременно Анкара и Москва достаточно прагматичны и склонны к транзакциям, чтобы работать совместно в нескольких конфликтах, где сталкиваются их стратегические интересы, таких как Сирия, Ливия и Карабах. Несмотря на важность для Турецкой Республики отношений с Российской Федерацией, она умудряется поставлять вооружения Украине и поддерживать стабильное взаимодействие с Киевом.
По отношению к конфликту в Украине промежуточная позиция Турции была поставлена под сомнение, однако турецкому президенту Р.Т. Эрдогану удалось сохранить равновесие с Западом. Анкара твердо стояла на позициях своих союзников по НАТО, добившись закрытия Босфорского пролива для российского военно-морского флота, и назвала вторжение РФ актом войны. Однако она не ввела санкции и не отменила полеты между двумя странами. Большое количество россиян переехало в Турцию, переведя также и свой собственный бизнес, чтобы избежать санкций, что является существенным позитивным фактором для турецкой экономики. Анкара также намерена воспользоваться украинским кризисом для достижения своей долгосрочной цели стать крупным центром транзита энергоносителей, в первую очередь российских. Активный подход Р.Т. Эрдогана к конфликту укрепил дипломатический авторитет Турции, позиционируя ее как одну из немногих стран, которая могла бы усадить две противоборствующие стороны за стол переговоров. Анкара действительно стала главным форумом для переговорного процесса между Киевом и Москвой. Это положение закрепила также зерновая сделка под эгидой ООН.
Иран также извлекает выгоду из ослабления глобального статуса России. В последнее десятилетие двусторонние отношения существенно улучшились, благодаря военно-политической координации Москвы и Тегерана в Сирии и постоянной поддержке РФ процесса возобновления СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий по ядерной программе Ирана). По мере развития военных действий в Украине военное партнерство между двумя странами стало новым фактором укрепления ирано-российского сотрудничества. Определяющим моментом в этом стали продажи России иранских беспилотников-камикадзе, использованных в боевых действиях в Украине. Для ИРИ изоляции РФ и противостояние Москвы с Западом гарантирует ей получение большего внимания и поддержки со стороны Кремля, чем ранее, когда Российская Федерация пыталась позиционировать себя в большей степени, как балансирующую силу между Ираном и западными странами. В настоящее время, можно констатировать, что Тегеран полностью поддержал Москву в ее антизападной риторике и разделил мнение России об украинском конфликте, как о вмешательстве Запада в сферу российского влияния. Однако этот новый альянс не может решить основные проблемы РФ, так как испытывающая трудности иранская экономика, не способна помочь Москве в преодолении западных санкций, а руководство ИРИ занято принятием мер по стабилизации своего внутреннего общественного мнения.
Саудовская Аравия также пытается извлечь выгоду для своих национальных интересов и балансирует между сторонами украинского конфликта, а именно Западом и Россией.
Это связано с тем, что Эр-Рияд теряет уверенность в Вашингтоне, как главном и единственном гаранте безопасности на Ближнем Востоке и в Персидском заливе. Данный фактор повлиял на улучшение его отношений с Москвой, прежде всего в энергетической и военно-технической сферах. Несмотря на то, что КСА и РФ занимают противоположные позиции в своей политике в отношении Сирии, Ирана и Египта, у них много общего, особенно в вопросе регулирования мирового нефтяного рынка. Высшие должностные лица Саудовской Аравии считают, что многолетнее партнерство королевства с Соединенными Штатами не является достаточной причиной для того, чтобы пересмотреть отношения с Россией, независимо от давления, исходящего из Белого дома. Эта стратегия находит свое подтверждение в сотрудничестве КСА и РФ в рамках формата сделки ОПЕК+ и решениях этой организации в прошлом году по сокращению нефтедобычи. В политическом аспекте в конце февраля т.г. делегация Саудовской Аравии приняла участие, в организованной Россией встрече по вопросам мирного урегулирования в Йемене.
Это указывает на то, что Эр-Рияд разочарован в американских усилиях по данной проблеме и ищет новые пути воздействия на хоуситов и Иран через Москву в рамках достижения компромисса. В тоже время КСА в прошлом году предприняли определенные успешные посреднические усилия между Западом и Россией при передаче западных военных, участвовавших в украинском конфликте.
Аналогичным образом действуют ОАЭ, занимающие нейтральную позицию по войне в Украине. Абу-Даби также испытывают разочарование уменьшением степени участия США в безопасности Персидского залива и нарастанием напряженности в отношениях с Китаем. У Арабских Эмиратов имеется прагматический интерес, связанный с ролью России в ОПЕК+, и они быстро использовали свой иранский опыт в обходе западных санкций, но теперь уже в отношении России. Бизнес между ОАЭ и Россией резко вырос. Так называемая «ненефтяная» торговля между двумя странами рекордно увеличилась на 57% за первые девять месяцев 2022 года. Успешные российские бизнесмены в большом количестве перебрались в Дубай после начала войны в Украине и многие уже получили там вид на жительство для облегчения своего бизнеса, в связи с чем именно россияне были главными покупателями недвижимости в Дубае в прошлом году.
Одновременно ОАЭ придерживаясь сбалансированной внешней политики, идя навстречу пожеланиям действующей администрации США, развивают отношения с Израилем. 1 апреля 2022 года между ОАЭ и Израилем подписан договор о свободной торговле. В декабре прошлого года Абу-Даби и Тель-Авив ратифицировали соглашение о всеобъемлющем партнерстве, но с оговоркой о том, что Израиль будет придерживаться политики отказа от аннексии Западного берега реки Иордан.
Несмотря на западные санкции, государства Ближнего Востока ведут оживленную торговлю энергоносителями с Россией. В данном контексте они действуют с выгодой, скупая дешевое российское топливо, либо используя его внутри страны, чтобы высвободить больше своей продукции для экспорта, либо, повторно маркируя российский продукт, продают его внешним потребителям. Эти сделки получили молчаливое одобрение Вашингтона, который намерен сохранить российские энергоносители на рынке, одновременно подрывая военный потенциал Кремля.
Однако, самым важным моментом является то, что война в Украине рассматривается государствами Персидского залива, такими как КСА и ОАЭ, как своего рода «испытательный полигон» для более масштабного противостояния, которое может произойти между Китаем и США. Поэтому они уже сейчас задумываются о защите своих финансовых систем от западных санкций, в том числе путем выстраивания сбалансированной игры с коллективным Западом.
Региональные конфликты с участием РФ
В то время как ближневосточные региональные державы успешно реализуют транзакционную внешнюю политику, задействование Российской Федерацией всех ресурсов в украинском кризисе и его продолжительность оказывают прямое влияние на конфликты на Ближнем Востоке, в которые была вовлечена Россия. До начала войны в Украине наиболее широкое участие РФ, как дипломатическое, так и военное, происходило в урегулировании конфликтов в Сирии и Ливии. В прошлом году Москве пришлось уменьшить дипломатическую активность на данных направлениях и сократить контингенты российских военных и боевиков ЧВК «Вагнер» в обеих странах, поскольку они были перенаправлены на украинский театр военных действий.
В этой связи в Ливии прямое участие России будет снижаться по мере развития конфликта в Украине. Однако, до сих пор остальные внешние игроки совместно с ООН не смогли сформировать единые политические структуры власти и провести национальные выборы в Ливии. Противостоящие силы в этой стране, поддерживаемые различными иностранными игроками, не показывают намерений к примирению и напряженность между ними может возрасти.
В Сирии напротив, Россия продолжит поддерживать Б. Асада настолько, насколько это возможно. Одновременно Дамаск постепенно реинтегрируется на региональном уровне. В прошлом году Турция и Иран укрепили свои позиции в качестве главных силовиков сирийского кризиса, но и Россия не откажется от сохранения своего военного присутствия. Ожидается, что основную роль в сирийском урегулировании продолжит играть «Астанинский формат», а также встречи, как на межведомственном, так и высшем уровне Москвы, Анкары и Тегерана.
В ряде других ближневосточных конфликтов, таких как война в Йемене и затяжной израильско-палестинский конфликт, Россия не является одним из ключевых акторов, поэтому ослабление глобального статуса Москвы напрямую на них не влияет. Однако в феврале т.г. Российская Федерация подключилась к вопросам мирного урегулирования в Йемене, что указывает на ее возросшую посредническую роль на фоне провалов аналогичных попыток со стороны США. Вместе с тем, не ожидается, что данный процесс будет активным и динамичным. Вероятнее всего, он нужен Москве как один из аспектов взаимодействия с Эр-Риядом и Тегераном в контексте дальнейшего укрепления доверия между КСА и ИРИ.
Участие стран Ближнего Востока в межрегиональных блоках
Парадоксально, но ослабление влияния России на международной арене может закрепить возникновение нового регионального порядка. Сужение сферы деятельности России в результате украинского кризиса действительно способствует восстановлению баланса сил в не западном мире, где Китай является лидером в экономической сфере, Турция укрепляет свои позиции на Южном Кавказе и в Центральной Азии, а Саудовская Аравия на Ближнем Востоке.
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), вероятнее всего, подтвердит полноправное членство Исламской Республики Иран к лету 2023 года. Для ИРИ присоединение к такому дипломатическому форуму без каких-либо обязательств для выполнения, является неким выходом из изоляции и попыткой иранских властей стабилизировать ситуацию внутри страны путем расширения сотрудничества с ее членами. Вступление Тегерана гарантирует Москве нового союзника в организации, в которой в значительной степени доминирует Пекин. Одновременно для государств Центральной Азии Иран потенциально является недостающим звеном, позволяющим им снизить собственную зависимость от статуса транзитного узла в лице России.
Отдельные ближневосточные государства, такие как Турция, Алжир, Египет, Саудовская Аравия, ОАЭ, Иран и Бахрейн заинтересованы в членстве в БРИКС (BRICS, Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка). В последние месяцы их потенциальное вступление в это межгосударственное объединение уже обсуждалось РФ, КНР и Индией. Несмотря на то, что БРИКС менее политизирован и более ориентирован на экономику, чем ШОС, этот альянс демонстрирует привлекательность в рамках консолидации не западного мирового порядка. Для всех членов БРИКС и претендентов на членство то, как США ведут экономическую войну против России, является фактором, подталкивающим к финансовому и монетарному отделению от западных институтов и доминирования американского доллара, технологическому суверенитету, как для контроля информационных потоков, так и для того, чтобы избежать отключения от глобальной сети Интернет, платежной системы SWIFT и т.д.
Кроме того, ряд ближневосточных государств, в том числе Турция, Иран и ОАЭ, входят в СВМДА (Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии), инициатива создания которого была реализована Казахстаном. Следует отметить, что в октябре 2022 г. СВМДА был трансформирован в региональную организацию и обладает реальным потенциалом расширения состава ее участников. Полагаем, что в долгосрочной перспективе данное объединение может повысить свой статус и играть более активную роль, так как в него входят 28 стран азиатского континента.
Таким образом, на Ближнем Востоке Турция, Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ становятся ключевыми региональными игроками, способными прагматично выстраивать свою внешнюю политику в изменяющейся международной обстановке, возникшей вследствие российской агрессии в Украине. Поэтому, не исключено, что в случае существенного ослабления Запада и России они могут воспользоваться данным фактором и усилить тенденции по поиску приемлемых альянсов в возможной перестройке существующего миропорядка на основе многополярных блоков.
Заключение
Однако следует отметить, что ослабление активности России на международной арене не указывает на то, что Москва намерена терять позиции в регионах, традиционно входивших в сферу ее влияния. Конфронтация РФ с Западом приведет к переформатированию ее глобальной стратегии, пересмотру целей и направлений.
В рамках такой стратегии Ближний и Средний Восток будет продолжать играть ключевую роль во внешней политике России. Более того, Москва теперь полностью сосредоточится на Глобальном Юге. Предполагается, что Российская Федерация станет более равноправным партнером для своих коллег по БРИКС и стран, стремящихся к БРИКС, а также в той роли, которую она играет в рамках ШОС, и позволит Китаю возглавить обе организации.
Турция и Иран смогут восстановить влияние в своем собственном «ближнем зарубежье» при меньшей координации со стороны Москвы.
Одновременно для Кремля форум ОПЕК+ и его отношения с Эр-Риядом станут решающими для поддержания давления на западные энергетические рынки.
В этой новой конфигурации основные региональные державы Ближнего Востока продолжат поддерживать тонкое равновесие между Западом и Украиной, с одной стороны, и Россией – с другой. Успешное осуществление ими транзакционной политики и позиции неприсоединения к западным санкциям является признаком того, что ослабление российской проекции силы приводит не к возвышению Запада, а скорее к возможному появлению новых региональных центров силы. Поэтому ближневосточные страны попытаются максимизировать свои выгоды от украинского конфликта и возникшей, как его следствие, стратегической автономии для сближения и укрепления доверия внутри региона. При этом, по всей вероятности, Турция становится главным бенефициаром в складывающейся ситуации. Однако также Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ воспользуются возможностями, которые они получат при возможной дальнейшей эскалации вооруженного конфликта в Украине.
Следует также отметить, что украинский конфликт, без учета победителей в нем, усиливает фрагментацию мира, деглобализацию и регионализацию стратегических блоков и экономических связей. Крупные региональные игроки извлекают уроки из того, как Запад ведет свою экономическую войну против России и будут укреплять свою собственную автономию от западных институтов и точек давления, особенно в отношении экстерриториальности американского доллара и цифрового превосходства США. Данные тенденции лишь подтверждают, что конфронтация в Украине между Западом и РФ способствует ускорению процесса формирования многополярности существующего миропорядка.
