Сегодня уже мало кого удивляет утверждение, что Китай — мировой лидер в зеленом переходе. Он лидирует по введению мощностей ВИЭ, по инвестициям в чистую энергетику, по числу патентов, по объему торговли углеродными единицами.
Стажировка, организованная Шанхайским центром науки и технологического обмена, стала возможностью взглянуть на китайский энергопереход изнутри — не через пресс-релизы, а на уровне лабораторий, университетов, компаний и институтов развития. Попробуем разобраться, что из китайского опыта может быть полезно Казахстану и странам Центральной Азии.
Сначала сделаем оговорку. Мы говорим «энергопереход», «зеленый переход», «декарбонизация». В Китае принято говорить о качественном развитии (High quality development), продуктивности нового качества (New quality productivity), двойных целях по углероду (Dual carbon goals), а также Common prosperity, что не хочется переводить как «Общее процветание», скорее здесь это понимается как сбалансированное развитие, справедливое распределение благ, социальная гармония, повышение благосостояния общества. Из этого терминлогического набора уже видно место обсуждаемых мер в стратегии национального развития.
Уголь может быть встроен в логику трансформации, если есть план
Китай не отказывается от угля, но развивает его управляемо в логике «до пика и вниз». — повышает эффективность угольной генерации (на современных станциях удельное потребление составляет 249 грамм угля на производство 1 кВт-ч электроэнергии), использует угольные станции как регулирующие, с ограниченным числом часов, развивает углехимию.
Что взять? Уголь — не вечная опора, но его трансформация может быть экономически и социально управляемой.
ВИЭ требуют системной архитектуры, а не только инвесторов
В Китае ВИЭ интегрируются не «вдогонку», а как базовый элемент новой энергосистемы и сопровождаются целым набором комплементарных мер: балансирующими элетростанциями (часто на угле, что технически не оптимальное решение, но угля больше, чем газа), HVDC (сетями постоянного тока сверхвысокого напряжения), накопителями, VPP (виртуальными электростанциями, обеспечивающими энергетическую гибкость за счет управления спросом), P2P (торговлей электроэнергией напрямую между участниками рынка), V2G (возможностью электромобилям отдавать энергию в сеть в часы высоких тарифов), технологиями умных сетей, цифровизации и в целом созданием рынков электроэнергии. Как значение лампочки Эдисона не в самой лампочке, а в целой энергосистеме, так и здесь ВИЭ — важный признак, за которым меняется все.
Что взять? Синхронно и взаимоувязано развивать интеграцию ВИЭ, модернизацию сетей, накопители, управление гибкостью, технологии умных сетей (а значит, и необходимые для этого НПА). Реализуемый сегодня Национальный проект модернизации энергетического и коммунального секторов также не может стоять особняком, эти вопросы напрямую взаимосвязаны.
В начале роста — инвестиции в науку
Китай давно уже не копирует, а создает собственные технологии, построив за счет грамотных инвестиций инфраструктуру от фундаментальных исследований до готового продукта, наладив массовое STEM-образование, обеспечив лабораторную базу и экспортируя технологические стандарты.
Что взять? Казахстан может использовать китайские стандарты как вход в новые цепочки поставок. И продумать свой путь к росту национальных инженерных компетенций и системе их поддержки в стране.
Директивы и рынок работают вместе
В Китае зеленый переход четко управляется государством — приняты «двойные цели по углероду» (dual goals) — пик выбросов к 2030 году и углеродная нейтральность к 2060. Они подкрепляются системой 1+N — детализируются нормативными актами, стандартами, правилами и каскадируются по уровням управления вниз — по провинциям, городам, отраслям, кластерам, предприятиям. И реализуется во многом рыночными методами — торговлей в рамках ETS (система торговли эмиссиями), конкуренцией, работой цифровых платформ, созданием диспетчерских рынков.
Что взять? Стоит уходить от бинарной логики «директивно или рыночно» и строить гибридные механизмы, где планирование задает цели и направления, институциональную архитектуру, обеспечивает жесткий контроль, а рынок — создает ценовые сигналы, эксплуатирует инструменты, за счет конкуренции добивается лучших и более быстрых результатов.
ESG — не про отчётность, а про трансформацию бизнеса
Китай эксплуатирует ESG для государственно управляемого комплаенса, административного принуждения к соответствию. ESG-подходы уже стали частью нормы для 456 крупнейших компаний страны, и к 2026 году планируется полное покрытие всех ключевых тем через национальные стандарты.
Что взять? Национальные практики и стандарты ESG как инструмент трансформации бизнеса в сторону большей прозрачности, отчетности, управляемости для встраивания в общую стратегию экономического роста. Для начала — подготовка кадров, унификация подходов, методические документы, пилоты в госкомпаниях, обязательства для экспортёров. Надо понимать, что все больше экономическое сотрудничество означает контроль углеродного следа, а значит, надо развивать национальное углеродное регулирование, инфраструктуру учета и верификации. Это усилит не только экспортные позиции, но и потенциал участия в мировых рынках торговли эмиссиями и возможности для зеленого финансирования, и практики ESG здесь в помощь.
Китай сегодня как огромная лаборатория будущего, и кстати американская администрация, сдавая зеленые цели, дает в этом новые козыри.
Ключевой урок для развивающихся рынков, ищущих свой собственный путь — не противопоставлять устойчивое развитие и экономический рост. Энергопереход, как его ни называй, может быть не ограничением, а возможностью выйти на новые рынки, привлечь капиталы, модернизировать промышленность, поднять науку на новый уровень.
Понимание реальной логики зеленой трансформации Китая особенно важно для Казахстана и стран Центральной Азии в контексте углубляющегося сотрудничества в рамках инициативы «Пояс и путь». Регион заинтересован в инвестициях, технологиях и технической помощи, а сам Китай становится важным партнёром от отдельных промышленных проектов до будущей атомной генерации. Видя последовательность зеленой политики Китая, надо оценить перспективы проектов транспортировки углеводородов. Понимая, что Китай будет внедрять внутренние климатические барьеры по аналогии с CBAM, надо проектировать экспортные перспективы Центральной Азии — потребуется углеродное регулирование, механизмы и стимулы контроля углеродного следа продукции. Это не только вызов, но и шанс, как показывает китайский опыт.
Мария Степанова, эксперт Heartland
