Геополитические интересы и национальное развитие в регионе Центральной Азии и Казахстана (часть 2)

Мировая экономика

Европейский Союз

Европейская позиция в отношении Центральной Азии характеризуется как осторожная сдержанная, что связано во многом с продолжающимся осмыслением в политикоформирующих кругах ЕС перемен на евразийском пространстве. На современном этапе геополитический интерес ЕС к региону, как таковой, отсутствует. В экономическом плане основным моментом, препятствующим активному развитию отношений ЕС и региона, является не столько удаленность Центральной Азии от Европы, сколько наличие многочисленных препятствий в виде высоких транспортных тарифов на всем протяжении европейско-центральноазиатского маршрута, небезопасность отдельных его участков, сохраняющиеся здесь противоречия между рядом стран держав. ЕС продолжает демонстрировать повышенный интерес к идеям интеграции и кооперации стран Восточной Европы, Кавказа, Центральной Азии.

Вместе с тем, заинтересованность Европейского Сообщества в выходе к Тихому Океану, усиливающееся взаимодействие со странами АТР, происходящее на фоне ослабления коммуникационного значения РФ, диктует для европейских стран целесообразность более полноценного задействования территории центральноазиатских государств в качестве транспортного коридора.

Следует особо акцентировать внимание на том, что главным гарантом (в том числе финансовым) успешной реализации транспортных (причем, не только энергетических) проектов «Восток-Запад» остается именно их европейская направленность.

Большинство инфраструктурных проектов в Центральной Азии, сопредельных государствах, также на Кавказе, уже органично встроено в комплексную программу Комиссии Европейского Сообщества по созданию транспортной информационной магистрали Европа -Кавказ — Азия (ТРАСЕКА), что закрепляет за ЕС особое место во взаимоотношениях с центрально-азиатскими республиками. Кроме того, способность ЕС играть привелегированную роль в регионе также связана с тем, что европейско-центральноазиатские отношения не отягощены прошлым и амбициями.

Они имеют в своей основе более продуманный реалистичный подход в отличии от отношений с другими странами. На политическом уровне, в первую очередь, в сфере безопасности, важность отношений ЕС с регионом определяется уже тем фактом, что все страны Центральной Азии являются членами ОБСЕ.

Данный момент позволяет им развивать непосредственные связи с европейским и государствами, минуя каких-либо посредников. По ряду оценок, дальнейшее расширение отношений с Центральной Азией будет однозначно полезным для ЕС в плане экономического, политического процветания. По мнению ряда европейских аналитиков, более сильная экономическая, политическая, дипломатическая вовлеченность ЕС в Центральной Азии, особенно в регионе Каспия, воспрепятствовала бы чрезмерной исключительности здесь РФ, США, потенциально КНР. тем самым, способствуя укреплению элементов стабильности не только в данном регионе, но и Евразии в целом.

Исламская Республика Иран

В условиях сохранения элементов изоляции и давления, в первую очередь, со стороны США, ИРИ все настойчивее демонстрирует попытки усилить свое экономическое, политическое, культурное влияние в регионе Центральной Азии. Данные устремления по-прежнему основываются на трезвой оценке выгодности своего географического расположения, относительно стабильной внутриполитической обстановки, в т.ч. для транспортировки энергетических ресурсов региона на мировые рынки. Кроме того, по отдельным оценкам (для Таджикистана), экспорт исламской революции также остается в числе инструментов, используемых в подходах к региону со стороны клерикальных кругов ИРИ. Характерным элементом улучшения геостратегического положения Ирана, возможного усиления его влияния на Центральную Азию, продолжает оставаться формирование партнерских связей с Россией, европейскими странами, КНР, Индией.

Кроме того, стала просматриваться вероятность нормализации ирано-американских отношений. Необходимо отметить, что, вместе с тем, определенным конфликтным потенциалом для Центральной Азии является тенденция сохранения, в некоторых случаях усиления противоречий между Ираном и его традиционными региональными соперниками Пакистаном, Саудовской Аравией, также, в определенной степени, Турцией. Так, Иран продолжает опасаться возможности развития идеи пантюркизма с лидирующей ролью Турции или суннитского фундаментализма, поддерживаемого саудитскими движениями, что делает его политику в регионе сориентированной на краткосрочные моменты, в этой связи труднопрогнозируемой.

Как представляется, главной задачей для ИРИ на современном этапе остается выход из политической, экономической изоляции, что подтверждается усиливающейся челночной дипломатией Ирана, недавним визитом руководства страны в государства Ближнего и Среднего Востока, Европы.

В Центральной Азии Иран будет продолжать стремиться сохранить геополитический баланс, построенный на противовесе стратегических интересов США, России, Китая, европейских стран. Вместе с тем, не исключено, что нарастающий идеологический раскол в иранском обществе, сохраняющиеся противоречия с США, рядом соседних стран (Саудовская Аравия, Пакистан, Турция), будут мешать ИРИ сосредоточиться на проведении долгосрочной политики в Центральной Азии37.

Исламская Республика Пакистан — афганский фактор

ИРП продолжает вынашивать амбиции регионального лидера, что на фоне обладания ядерным оружием и средствами егс Доставки является серьезным фактором в азиатской части континента. Государства Центральной Азии представляют для Пакистана большой интерес, как с экономической, так и с политической точки точки зрения. Усиление влияния Исламабада может повысить его роль в Южной Азии, обеспечить, поддержку молодых «братских мусульманских государств» в конфорнтации с Индией, существенно укрепить позиции в борьбе с другими региональными конкурентами — Ираном и Турцией.

Пакистан заинтересован в интеграции с центрально-азиатскими государствами, интенсификации всесторонних политико-экономических отношений с регионом. В связи с этим, одним из приоритетов для ИРП остается формирование транспортных связей с Центральной Азией, где особое внимание Исламабад обращает на создание магистральных путей сообщения через Афганистан38.

Однако осуществлению желания ИРП проводить активную политику в регионе мешают материально-финансовые трудности, отсутствие внутриполитической стабильности, продолжающаяся конфронтация с Индией, значительная вовлеченность в афганский конфликт. Кроме того, данные моменты подрывают и международную репутацию Пакистана, не позволяя заручиться поддержкой мирового сообщества для осуществления крупных политических шагов в центрально-азиатском направлении. В этих условиях ИРП, похоже, продолжает демонстрировать выбор идеологической и силовой политики в регионе, что является деструктивным фактором как для самого Пакистана, так и для региона в целом.

Важным элементом внешнеполитической активности ИРП в Центральной Азии является афганское направление, которое напрямую связано с ролью Движения Талибан (ДТ), антииндийской линией, а также в некоторой степени политикой США по изоляции Ирана. В этой связи, определенные круги в Пакистане, следующие логике геополитических интересов, продолжают использовать талибов в качестве основного и перспективного инструмента своего влияния в регионе. Наиболее активная поддержка ДТ со стороны ИРП была заметна до 1997 г. В настоящее же время Исламабад стремится не афишировать своей помощи талибам, т.к. последние дискредитировали себя в глазах мирового сообщества (права человека, экстремизм, торговля наркотиками и оружием).

Необходимо отметить, что интересам Исламабада отвечает создание на территории ИГА дружественного, относительно стабильного, но слабого в экономическом и политическом плане, а значит, управляемого государства (что, в связи с имеющимися территориальными претензиями Афганистана к ИРП, является важным). Однако данные мечты трудновыполнимы ввиду наличия глубинных внутренних противоречий и сохраняющегося конфликта интересов в Афганистане со стороны целого ряда держав и стран.

Более того, не следует рассматривать процесс влияния ИРП на талибов как односторонний. Глубинные общественные корни Движения в Пакистане, его тесные связи с исламскими националистическими организациями, военными структурами и спецслужбами, наглядно свидетельствуют о высоком воздействии талибов на развитие общественно-политической ситуации в ИРП.

По различным оценкам, намечается тенденция утраты Пакистаном контроля над ДТ, что грозит ИРП широким спектром проблем безопасности, вплоть до его т.н. талибанизации и распада.

На фоне этого, справедливо возникает вопрос об уровне управляемости талибов, рассмотрении их уже как главной силы, определяющей внешнеполитическую активность всего афганского государства, «превращающегося в самостоятельного игрока на региональной сцене». Возможность конфронтации между Ираном и талибами, по отчетливо было заметно в ходе недавнею противостояния ирано-афганской границе, также не может быть игнорирована Пакистаном. Исламабад не имеет права позволить себе быть влеченным в любого рода конфликты с Ираном, как по причинам стратегическим, так и экономическим.

Кроме того, современная обстановка в Пакистане продолжает характеризоваться тенденцией возрастания исламского влияния в стране, чему в немалой степени способствуют афганские радикалы. Причем, исламский подход получает свое развитие в качестве альтернативы существующим кризисным явлениям, не только в экономике но и в политической жизни ИРП на фоне дискредитации идеи построения светского государства и размаха коррупции в структурах госуправления.

Представляется, что, поощряя Движение Талибан, ИРП, тем самым, образно выражаясь, как бы «выдергивает коврик из-под своих ног», не имея средств для ведения подобного рода политики, а, тем более, контроля над процессами в ИГА и за его пределами, продолжая компрометировать себя не только в глазах стран Центральной Азии, но и всего мирового сообщества.

Нынешняя кризисная ситуация в Афганистане остается серьезным барьером на пути установления прямых связей между Пакистаном и центрально-азиатскими государствами. Сохраняющаяся здесь нестабильность и усиливающееся исламско-экстремистское давление на страны Центральной Азии препятствуют налаживанию полноценных пакистано-центральноазиатских связей, обрекают их на застой, делают неясной перспективу и

угрожают ИРП изоляцией.

Поэтому активное участие Исламабада во внутреннем и между народном диалоге по афганской проблеме (в первую очередь, в рамках формулы «6+2»), оказание посильного влияния на ДТ с целью достижения мирного соглашения по ИГА, нейтрализации экспансии идей исламского радикализма в регион Центральной Азии максимально отвечало бы национально-государственным интересам ИРП. Безусловно ,стремление Пакистана разрешить проблемы Афганистана будет адекватно воспринято в столицах всех стран региона, способствовать росту двусторонних связей, повышению международного имиджа Исламабада, решению его внутренних проблем. Однако, вопрос, — есть ли политическое мужество и воля руководства ИРП для столь серьезных стратегических шагов, а также, — какие силы и как управляют Пакистаном, — все еще остается на повестке дня.

Турция

Целый комплекс как внутренних, так и внешних проблем к первую очередь, в отношениях с соседними странами, свидетельствуют, что центрально-азиатский вектор политики Анкары призван способствовать решению приоритетных внешнеполитических задач, стоящих перед Турцией. На современном этапе основным аспектом активности Турции остается ее стремление стать полноправным членом западного сообщества, а в настоящий период времени войти в состав Европейского Союза. Политическая линия Турции в регионе во многом (хотя не в первую очередь) обуславливается ее желанием укрепить свой международный имидж, наглядно показать Западу целесообразность своей посреднической роли в Центральной Азии, доказать необходимость своего включения в западные структуры, в первую очередь ЕС40.

Вместе с тем, похоже, что в настоящий момент внешнеполитическая активность Анкары становится все менее существенным фактором и для самой Центральной Азии. Продемонстрированная в свое время Турцией неспособность оказать государствам региона достаточную финансово-экономическую и политическую поддержку существенно ограничило ее присутствие в Центральной Азии. Турецкие амбиции (особо не афишируемые в правительственных кругах) на лидерство в регионе, ассоциируемые с этно-идеологическим лозунгом пантюркизма, также не находят соответствующего отклика в государствах Центральной Азии.

В последнее время получают распространение факты участия некоторых представителей Турции в исламско-экстремистской и религиозно-пропагандистской деятельности в отношении граждан Центральной Азии, как на турецкой территории, так и в названном регионе. К тому же, имеется информация о том, что отдельные организаторы февральских террористических актов в Ташкенте также определенное время находились (а, по некоторым данным, находятся до сих пор) в Турции. Все это определенно свидетельствует о том, что на пути развития центральноазиатско-турецких связей могут возникнуть дополнительные барьеры, в чем не заинтересованы ни страны региона, ни сама Анкара41.

Как представляется, реализация проекта транскавказского транспортного коридора, в первую очередь, его нефтегазового элемента, и превращение Турции в перекребток Азии, Европы и Ближнего Востока, все же поддерживает в Анкаре надежду на увеличение в перспективе своего экономического и политического влияния в регионе, а значит, значения для Запада.

Выводы

Уникальность расположения Центральной Азии на пересечении евразийских геополитических связей, тенденция усиливающегося взаимодействия здесь мировых и региональных держав предопределяет, что регион можно справедливо считать одним из главных звеньев безопасности на постсоветском пространстве и, в целом, выделить в качестве своеобразного элемента стабильности в Евразии.

Как представляется, подходы к Центральной Азии со стороны РФ, США, КНР, ЕС, Турции, Пакистана, Ирана и Индии будут продолжать в определенной степени основываться на принципе геополитического регионализма, а также стремлении максимально использовать свои внутренние и внешние ресурсы для закрепления в регионе. К сожалению, отдельные факторы будут продолжать демонстрировать выбор непопулярных в современном мире, но действенных инструментов политики, таких как силовой (военный) и идеологический подходы.

Ссылки на источники:

  1. I.Khan, The Taliban, Iran and Central Asia: A View from Peshawar, Central Asia Monitor, N 2, 1999.
  2. The Taliban and Afganistan: Implementation for Regional Security and Options for International Action, Report, USIP, 1998.
  3. J.N. Dixit, India and Central Asia, Indian Foreign Policy Agenda for the 21st Century, Vol.2, 1997.
  4. Майтдинова Г.М. Модели интеграции государств Центральной Азии: за и против // Мат-лы междунар. конф. «Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы. — Бишкек, 2007, с.123.»
  5. Насретдинов С.А. Угрозы, вызовы и риски в регионе Среднего Востока после 22 декабря 1991 г. и 11 сентября 2001 г. // Мат-лы междунар. конф. «Средний Восток в системе геополитических координат: прошлое, настоящее, будущее» — Душанбе, 2005, с.6.

Авторы: Булуктаев Ю.О., Борнагалиев А.М.

Оцените статью
HEARTLAND
Добавить комментарий